Студентов, покидающих главное здание, становилось все больше, и влившись в общий поток, я поторопилась к нужному мне корпусу.

Оставшиеся занятия пролетели стремительно, будто переняв темп тихих выходных — сонной субботы и учебного воскресенья. Отчисление все еще грозило мне, открыто об этом не говорили, но я понимала, что, если завалю проверочные, никто церемониться со мной не станет.

Беседа с Обероном долгое время не выходила у меня из головы. Мысли перекликались, словно стайка рыбок. Я рассматривала все варианты и не давала себе остановиться на каком-то одном.

Виновен или нет? Не ясно. Но я должна быть готова ко всему.

Уже подходя к аудитории по ядам, я вновь ощутила заметное оживление. Оно с раннего утра преследовало некроманта по пятам.

Я остановилась, нехорошим взором обводя собравшихся у соседней аудитории, студенты разделились, та половина, что находилась ближе к некроманту, состояла преимущественно из девушек, и лишь в отдалении виднелись представители сильного пола.

Даже обидно как-то… Не за себя, а за девушек и их гордость.

Даниэль, склонив голову, держал в руке книгу — адское сочетание, сразу добавляющее несколько очков к привлекательности парня в моих глазах. Хотя, откровенно говоря, студенты часто носили с собой книги, да и не только они. В отсутствие гаджетов время в этом мире убивали по старинке — читая или болтая.

Но в образе некроманта было еще одно изменение, непривычное, но пустяковое — форменный пиджак академии сменился тонким черным свитером с высоким горлом. И он ему шел.

— Магистра еще нет? — Я скорее констатировала факт, чем спрашивала, — дверь в аудиторию по ядам оставалась закрыта

— Нет, — негромко отозвался Даниэль, не отрываясь от чтения.

Чувствовалось напряжение. Встав рядом, я сосредоточилась на своих ладонях, стараясь не оглядываться по сторонам.

— Иногда я бываю глупой, — призналась, будто самой себе. — И тогда мне следует просто об этом сказать.

— И что ты сделаешь? — отозвался Даниэль, кажется, я двигалась в верном направлении.

— Если ты прав, то постараюсь так больше не делать. — Своевременно сказанные слова могут все исправить.

Некромант с тихим хлопком закрыл книгу и повернулся лицом ко мне, опираясь плечом о стену. Он долго и внимательно смотрел на меня, а в его глазах плескались звезды. Целая вселенная, отгородившая меня от всего мира.

— А если оба неправы?

— Тогда мы не будем об этом разговаривать и каждый самостоятельно обдумает, в чем он ошибся, — помедлив, ответила я.

— Какая умница, — насмешливо покачал головой Даниэль.

— Ну еще бы… — протянула я. — Но вот с твоими поклонницами тоже надо что-то сделать.

— Например?

— Хм, а если так? — Я подалась вперед, трепетно касаясь своими губами его и отстраняясь. — Теперь ник…

Меня всегда смущали чужие поцелуи на публике. Будто не существует уединенных мест! Подобные проявления нежности я неоднократно встречала на автобусной остановке, на скамейках в парке или у подъезда своего дома и всегда старательно отводила взгляд, ну а теперь сама вызывала чувство неловкости у остальных.

Мы поцеловались вновь, а вокруг расплескались зеленые искры — я совсем не сдерживала магию. Отпустив мои запястья, рука некроманта легла на затылок, а я вцепилась в его плечи — сильно, причиняя боль, будто желая разорвать ткань чернильно-черного свитера.

От любви глупеешь — так говорят. Можно подумать, что это сладкий наркотик, который желают все, но удостаивается не каждый. Вся загвоздка во взаимности и отсутствии эгоизма. Главное соблюсти оба условия, без них эта привязанность не лучше болезни, что разрушает, раскалывая человека на кусочки.

* * * * *

Стемнело. Луна налилась серебром, напоминая денежную монетку. Она алчно сверкала, желая объять все небо, заслонить собою мелкие проблески звезд, посмевших вступить с ней в эту неравную битву.

Красиво…

Облачко пара вырвалось изо рта. Я сидела на ступеньках у входа, ведущего на задний двор. Каменные плиты, провалившиеся в землю, были выложены вдоль высокого в этой части сада забора. Они огибали центр, где среди пожелтевших от ночного холода цветов торчали толстые темно-зеленые стебли с измененными заострившимися концами. Это все, чего я смогла добиться за время тренировок с некромантом, мои растения лишь немного поменяли форму. Стоило Дарине уйти, как я сразу спустилась в сад вновь попытать удачу.

В академии мы изучали много теории, но к практике еще не переходили. Я же не хотела учить тонны информации, не зная даже элементарных вещей. Хотя в историях, что рассказывали преподаватели, имелась своя польза. Нас не учили взывать к магии, ведь все уже давно овладели этим, потому что обладали силою с детства, а подсказывали, как именно ее использовать, какую форму придать в борьбе с тем или иным противником. Не хватало просто родиться с могущественным даром, смекалка и изобретательность играли важную роль.

Магистр Рем, единственный природник из преподавателей, постоянно обрисовывал нам разные ситуации, некоторые он видел сам, другие слышал от друзей, а третьи были вычитаны из учебников по истории. Чаще всего мужчина излагал начало истории и прерывал рассказ, когда у героя начинались проблемы, а потом спрашивал у нас, как бы поступили мы на его месте.

Я впитывала как губка рассказы про здешние места и особенности. Так я узнала про Тайный базар у Таргарских гор, что проходил каждый третий месяц в полнолуние. Рынок делился на две половины, на одну пускали всех желающих, а на вторую лишь тех, за кого поручились сами торговцы или давние покупатели. По заверениям магистра, на второй половине торговали крайне редкими и не всегда разрешенными вещами. Запомнился рассказ про королевство Риттерин, в котором природники пусть и не были в дефиците, но тоже встречались нечасто. Жили они в основном на скалистых островах, где отыскались запасы магического металла. Так как на скалах почти ничего само по себе не росло, они выращивали фрукты, овощи и траву для животных — отправлять туда корабли со снабжением оказалось гораздо накладнее, чем щедро оплачивать магам их работу.

— Впечатляет, — сказала Дарла, незаметно подкравшись. Она уже второй вечер приходила в дом Райалинов и оставалась допоздна.

— Не то что надо, — ответила я, с досадой глянув на растения.

— Возможно. Но все равно впечатляет. С того момента, как пробудилась сила, прошло две недели, верно? — Водница прошла вперед, касаясь поверхности стеблей.

— Около того.

— Я тоже начинала с малого. Тебе уже говорили, что у тебя огромный потенциал?

— Да. Даниэль.

— А знаешь почему?

Я отрицательно мотнула головой, приготовившись слушать.

— Понимаешь, магия как бутон цветка. Ты видишь свернутые лепестки — нежные, прекрасные — но чтобы он расцвел, а не начал сохнуть, не распустившись, само растение надо поливать и ухаживать. Однако даже по бутону ты можешь догадаться, будет ли перед тобою пышная роза или милые, но почти неприметные по одиночке васильки. — Обычно Дарла не выражалась столь образно, чем немало меня удивила.

— Прекрасный пример.

— Ага. Представь, мне это Клайм сказал в одну из первых встреч, а я запомнила. Столько лет прошло… — В её голосе прозвучала тоска, но Дарла быстро собралась и заговорила вновь. — Короче, даже без занятий у моего отца быть тебе могущественной природницей. А после них и предположить сложно…

— Знаешь, я даже не представляю, что потом буду делать с ней. Мне и нынешней силы за глаза, — призналась ей.

— Дурочка, — с улыбкой обозвала меня водница, садясь рядом на крыльцо. — Рано или поздно захочешь. Все хотят.

Стебли в центре сада извивались, причудливо переплетались и уходили вверх, заставляя вспоминать сказку про бобовый стебель, ведущий к землям великанов высоко в небе.

Мы сидели так несколько минут, каждая о своем. Было спокойно и тихо, будто весь мир остановился, а песок так и не достиг дна песочных часов, зависнув прямо в воздухе.